Франциска Яковлевна Цер родилась в 1912 году в Одесской области, жила в Москве, а с окончания войны – в Новосибирске. Еще с детства она научилась шить, и в уже в Новосибирске поступила на швейную фабрику. До сих пор старая швейная машина, привезенная еще из Москвы, стоит у нее в комнате, хотя, конечно, руки шить уже не позволяют. У Франциски Яковлевны сохранился потрясающе милый немецкий акцент, словами который передать, конечно, трудно. Но всю лексику и вопросы собеседника в краткой выдержке мы сохранили.

…Крестница моя была Франциска. И она пошла меня крестить, и крестила по своему имени. Что, красивое имя?

[…]

Родители мои были крестьяне. Мне было 12 лет, тетя увезла меня в Москву, я у нее жила. Когда мне было 18 лет, я стала работать, когда мне было 22 года, я поступила на завод имени Сталина. Он когда-то был АМО, а потом Лихачева. Во время войны распалось, эвакуировали по всем городам, а сейчас, говорят, начинают отстраивать завод опять. Я уехала в 43-м году оттуда.

Родителей уже не было, когда война началась. А сестра с мужем эвакуировались, они тоже на автозаводе работали. Я там работала все войну, на трудфронт, работали, копали траншеи на Можайском шоссе, наша бригада от завода. А потом приехала сюда, в Новосибирск.

А фамилия у вас немецкая от отца?
Да, отцовская, немецкая. И мама, и папа были немцы. У мамы была по родителям фамилия Цер, и вышла замуж она за Цера.

Да вы что?! Такое совпадение?
Да, а я отцу обещала, что я его фамилию никогда не сменяю. Я сдержала свое слово. Меня когда-то муж уговаривал, что, давай, на мою фамилию, но я слово дала отцу, и я осталась Цер. А теперь уже никого нет, я одна-одна осталась….

В Новосибирске вы с какого времени?
С 44-го или с 45-го года. Тоже на заводе, здесь я уже контролером работала, принимала измерительный инструмент. В 1951 г. я поступила в ателье легкого платья. Сначала работала мастером, потом бригадиром, а потом закройщицей легкого платья. Оттуда я ушла на пенсию….
Царские времена я, конечно, не помню, но помню кое-что, когда новая власть… война когда была. Помню, когда родители прятали кое-что, вещи – они ходили, отбирали, это у меня в памяти осталось. Ну, а когда началась советская власть, сначала, конечно, было трудновато.

Родительский дом помните?
Я его и сейчас помню, но там нет уже никого, во время войны кто-кого-куда. Неплохой домик был у нас. Но родители мои бедно, конечно жили…. Мама нам рассказывала про церкви иногда, как в Америке строили высотные дома она рассказывала.

Она была в Америке?
Она не была, но она рассказывала по книге – мамины сестры туда уехали, и папины две сестры туда уехали. Раньше туда не пускали, не разрешали, а в 11-м году было свободно, и у папы уехали две сестры, а у мамы вся семья, мама одна осталась с нами.

Вы любили шить?
Да, я с кукол начала. Мама шила, и я тоже тут. А братик у меня, я старше была на год и восемь месяцев, и мама когда шьет, я его качаю. Тогда люльки такие были, сейчас таких нет. Вот, она мне тряпочки дает, я шью. Я не знаю, сколько мне лет было, как-то родители уехали куда-то рано утром, я не знаю куда. Рано-рано, темно еще было. А сестра старшая на полтора года – та, дела мало – спит себе, и все. А мне, ну, как, я шила уже немножко…. Мама мне тряпочки дала, машину поставила на стол. Я сидеть не могу, а стояла. Утром говорю: «Мама! Ну зачем люди спят – я сколько за ночь успела сделать»!…
А когда мне 14 лет было, она говорит шей себе сама платье. Купила выкройки, кроила и шила. А потом, когда в ателье уже поступила, обшивала своих и там, и все. Но я мало шила. Я когда поступила, года два шила, а потом меня бригадиром поставили, а потом закройщица. Я на машине мало сидела, и все равно, когда-то что-то помогала, что-то делала, но уже не так.

Вы язык хорошо знали?
Мы же разговаривали дома по-немецки. Мама-папа только по-немецки говорили, по-русски они знали, но не очень-то.

Вот многие уезжали в Германию, а вы не хотели?
Не хотела. Я была, но мне не понравилось. Я только домой-домой-домой, я месяц пожила там, и домой поехала.

То есть Сибирь стала домом для вас?
Теперь Сибирь родная.

Вы разговариваете на родном языке?
Да не с кем.

А в церкви?
В церкви да, вот тут рядом католическая церковь, там иногда молятся на немецком. Там уже много знакомых у меня.