В войну мы не голодали, потому что мама работала в хлебном магазине.

Папа добровольцем пошел на фронт в декабре 1941 года, когда формировалась Сибирская дивизия. В августе 1942 года он погиб в деревне Дурово, Калининский фронт. Похоронен в деревне Коротково. Его ранило из дальнобойного оружия, осколок попал в живот. На фронте  он занимал должность техника-интенданта первого ранга. Сохранились все письма, даже последнее письмо от медсестры, которая за ним ухаживала. Он ее попросил написать последнее письмо нам. <…>

Во время войны к нам переселяли очень много блокадников, не только из Ленинграда но и из Москвы. В дома наши вселяли, а жильцов выселяли. В том числе приходили к нам домой и хотели нас переселить в сарай. Но этот сарай был дощатый, в нем никак не проживешь и не прозимуешь. Занималась этим специальная комиссия, они ходили по домам и выискивали свободные места. К нашим соседям много подселили людей. У моей подружки, сестры мужа моего, им подселили из Ленинграда мать и двух дочерей. Жили дружно, как будто одна семья.

Я ходила в эвакуированные театры Ленинграда, особенно любила Пушкинский театр. Любимыми актерами моими были Константин Черкасов, Юрий Юрьев. Когда я училась в школе № 32 на улице Чехова, то рядом со школой жил баянист Иван Иванович Маланин. Когда в школе были различные праздники, мы ходили к Ивану Ивановичу домой чтобы его позвать на выступление. Когда приехали ленинградские артисты Борисов и Адашевский, они организовали передачу «Огонь по врагу». Мы не пропускали ни одной передачи, ждали каждую неделю нового выпуска. Все это происходило на наших глазах. Они выступали в нашей школе часто. Также я была на первом спектакле в оперном театре – «Иван Сусанин». Туда очень трудно было попасть, зал был переполненный.

  Очень любила ходить в цирк «Шапито» на французскую борьбу. Сначала были цирковые представления, а потом после антракта начиналась французская борьба.

Я знаю миф о Закаменки, что ее все боялись. Боялись хулиганов, но я с ними не сталкивалась. С цирка бежали поздней ночью через этот лог и ни разу нам никто не встречался.

Помню очень хорошо, как вовремя войны носить было нечего. Мамина двоюродная сестра отдала свое пальто, а мама отдала его перешить на меня. Подклад у этого пальто был золотистого цвета, с выбитыми на ткани цветами. Вот у меня ума то не было! Однажды я одела это пальто и пошла гулять, был жуткий ветер. А я шла и думала, как же мне сделать так чтоб люди увидели какое у меня пальто изнутри? И вот я как сейчас помню, шла по бетонному мосту и ветром задиралось пальто, а я его придерживала, чтоб видно было какое у меня пальто! Самое лучшее, что у меня было за годы войны, это тапочки на лосевой подошве. Такие тапочки не у каждого были! Они были синего цвета из кожи, но их красили белым порошком. Это была выходная обувь. Пальто зимнее мне шили из папиной шинели, туфли шили из папиных сапог.

Моего мужа зовут Виктор Семенович Дробынин, 1925 года рождения. Отец у него был маслоделом. Отца направляли работать в Алтайский край и там Виктор учился. Учился плохо, был сам себе. Работал у отца в помощниках кочегаром. В октябре 1952 года я вышла замуж и сразу уволилась. В 1942 году его призвали на фронт, когда ему было 17 лет. Сначала он учился в пехотном училище в военном городке. После окончания училища их направили в Юргу на сборный пункт и уже из Юрги поехали на фронт. Это был 1943 год. На фронте он продержался не долго, его ранило и была контузия.<…> муж мой закончил всего 7 классов и сразу же пошел в армию. После войны он закончил летную школу в Армавире. И так он служил по низам в летных частях.

 В 1950 году он демобилизовался и приехал в Новосибирск.