Война. Вывезли из Ленинграда. У меня такое ощущение, что я помню запах горелого сахара. Бадаевские склады загорелись в августе, и то ли этот запах у меня от чужих воспоминаний, то ли действительно нас вывезли в начале августа. Всю войну в казанском интернате. С Васильевского острова вывезли нас. Всю войну стригли наголо всех, чтобы не было вшей. Когда в 1945 мы вернулись с матерью в Ленинград, я пошла в первый класс. И все первые учителя были ленинградские блокадницы, и это урок на всю жизнь. Туберкулез, дистрофия, тощие… А глаза сияют – победили… Учительница в первом классе была Белла Анатольевна. Подойдет к окошку, “Беломор” закурит, и мы сидим стриженные, кто совсем почти головолосый, у кого торчат какие-то волосы, такие заморыши… И учителя наши такие… понимаете… над этим можно смеяться. (…) Кто-то говорит, что, дескать, это коммунисты заставили людей страдать, что надо было сдать город, но я этого слышать не могу, потому что уже в годы перестройки Виктор Астафьев, знаменитый наш сибирский писатель, выступил в «Правде» со статьей, что СССР обрел жителей на такие страдания. Как возмутились ленинградцы! Потому что Гитлер хотел снести этот город до основания. (…)