Перед началом войны была патриотическая пропаганда, она была построена не так уж и плохо. Были фильмы – «Веселые ребята», «Сердца четырех». Был показан мир, каким бы хотелось всем видеть. <…>Мне тогда было всего 14 лет и я пошла записаться на курсы санитарных работников. Папу через неделю забрали в штаб, тогда у него было звание – интендант первого ранга. Штаб сразу же уехал  в Москву на фронт. Папа сразу же был ранен, попал под бомбежку. Его сразу же направили в Саратовский госпиталь, где он пролежал около одиннадцати месяцев. Потом его направили к озеру Карачи, долечиваться. Это был 1941 год.

Мамин брат во время войны находился в Ленинграде и попал в блокаду. Работал на Кировском заводе, бывший Путиловский завод. Всю блокаду он прожил в Ленинграде. Мы всегда переписывались, несмотря на блокаду письма шли. На всех письмах была надпись просмотрено военной цензурой. В каждом письме он присылал фотографию. Посылку отправить было нельзя. Во всех его письмах звучала надежда и патриотизм. Жив он остался благодаря тому, что на заводе было казарменное положение, им не надо было ездить по холоду и терять силы. Они с мамой были очень дружны. Ему нравилось, что я учусь на этой специальности, он меня всячески поддерживал. Дядя Павел присылал подарки:когда еще ни у кого не было фломастеров – у меня уже были, когда ни у кого не было карандашей «Кохинор» – у меня уже были.

В 1945 году я поступаю в НИСИ учиться. Приехав вместе с группой на преддипломную практику в Ленинград в 1949 году я поселилась у своего дяди – Павла Ивановича Морозова. Что нас удивило, так это то, что на прилавках города в 1949 году было все, как у нас сейчас. Была и семга, и севрюга, и сыр, и колбаса.  В городе Новосибирске этого ничего не было, а им это было как вознаграждение.

В 1943 году я училась в 9 классе и нас мобилизовали на эвакуированный из Московской области Красногорский завод, который расположился на улице Дуси Ковальчук в здании, где раньше был НИВИТ, почтовый ящик 69. На заводе я проработала около девяти месяцев. Сначала слесарем работала, а потом меня перевели по блату, но без откатов как это сейчас называется. Часто приезжали из Москвы специалисты, которые проверяли все приборы.

В 1945 году я поступаю в НИСИ по специальности – «архитектура». Может быть, какую-то роль сыграло то, что папин брат был архитектором, художником. Когда я училась в 10 классе, моя учительница по рисованию нацелила идти учиться на архитектора. В школе мы оформляли литературный журнал, пособие по физике. Я даже толком и не знала ни одного архитектора, так, мельком Растрелли знала и все. Нужно было сдавать вступительный экзамен и чтобы набраться сил папа нас направил в домики в Заельцовском бору. Мы должны были заниматься в этих индивидуальных домиках. Мы не готовились, а ходили на танцы. Оказывается, в это время проходили подготовительные курсы, о которых мы даже и не знали.