Воспоминания.

Родилась в 1920 году, 17 октября. В семье было 9 детей. В 1934 году мы приехали в Сибирь из Смоленской области, д. Липовка. Здесь жила тетка отца. Про Сибирь она говорила: «В Сибири с неба манна сыпется». Приехали к ней в село в Новосибирской области. У нее был очень маленький домик, и мы не уместились там всей семьей. Наутро отец на окраине деревни построил землянку. Выкопал яму, дерном покрыл крышу, сделал какие никакие окна, двери. И уехал искать работу. Мама распорядилась так: старшую сестру – в домработницы, а меня – пасти коров. Осенью 1934 года отец приехал за нами, он устроился на работу (плотником) на строительство обувной фабрики им. Кирова. Ему дали комнату. Так мы стали жить в Новосибирске.

В январе 1935 года отец устроил меня учеником штукатура на строительство обувной фабрики. Вы знаете, это был очень тяжелый труд, все делалось вручную. Обучались мы зимой, можно сказать, полураздетые, а стоял мороз. По окончании строительства нас перевели по цехам. Меня направили в раскроенный цех. Работа была неоднообразная, мне она очень понравилась. Несмотря, что работа в сфере легкой промышленности, но она была не только физически сложной, но и умственно. Сначала мы работали по четыре часа. Когда стали подходить по возрасту, то работали по восемь часов. Учеником мне было очень трудно, бывали разные случаи.

В магазинах ничего не было, пустые прилавки, но голодными не были. Сначала жили в бараке. В 1937 году отца забрали, репрессировали, в 1942 году выпустили. Несмотря на то, что отец репрессирован, в 1941 году мне как передовой работнице дали квартиру (к тому же, семья у нас была многодетная) на Парковой, 7, кв. 4. То есть все равно к семье относились нормально. Отцу (когда он приехал в 1942 году) остаться здесь не дали, а отправили в Кемеровскую область, в Киселевск. И вся семья, кроме меня, туда уехала.

Первый день войны. Воскресенье, была такая замечательная погода. Мы, молодежь, в этот день ушли в парк культуры Заельцовского района (Заельцовский парк). Только расположились, играла музыка, все как положено. Народу было… ужас! И вдруг голос Молотова: «Война». В считанные минуты лес опустел, все толпой бежали в город. Наутро я пришла в цех, он полупустой. У нас работало много мужчин, да и многие девушки записались в «Красный крест», то есть они сразу ушли на фронт, и не появлялись в цехе. Это было ужасно, но мы никогда не думали, что это настолько затянется. Все считали, что у нас очень сильное государство и что через несколько месяцев война закончится.

А у нас началась работа. Я попала в хороший коллектив, потому что каждый поддерживал друг друга, особенно это чувствовалось во время войны. Жили почти все одинаково. И была у нас единственная мечта – хлеба покушать, а больше ничего не надо было, никакой одежды, ничего. Мы шили кирзовые сапоги, и когда был заказ на фронт, то мы не выходили за территорию фабрики. Переночуем и снова работать. Другой раз, неделями там ночевали. Патриотизм был очень высокий, никто никого не заставлял, сами хотели работать.

Мы верили только в то, что будет Победа. Каждый день сообщалась по радио военная сводка. А уж когда мы перешли в наступление, то точно стало ясно, что впереди только Победа.

– Вы помните популярные передачи того времени? Вот, например, «Огонь по врагу» с Маланиным?

– Мы слушали каждый день. Еще была передача «Брестской крепости», мы слушали ее от начала и до конца, стояли у приемника. Любили слушать Левитана. Если слышали его голос, то, значит, будут объявлять последние известия. Все верили, надеялись. Особенно было тяжело, когда люди получали похоронки. Мы окружали этого человека, готовы были все отдать, только бы успокоить. Ну а как успокоить, когда умирали дети? Женщины работали не только в цеху, выпуская нужную продукцию, но и воспитывали детей. Это был огромный труд.

Во время войны эвакуировали много предприятий. И я вспоминаю, что в то время руководители были настолько преданными своему делу, настолько квалифицированными, в считанные месяца после переезда, заводы выпускали продукцию для фронта.

Эвакуированных жителей негде было размещать, так вот иногда в одной комнате жили по две семьи. Нам тоже подселяли семью, мы остались в большой комнате, а маленькую предоставили эвакуированным.

– Как принимали эвакуированных? Хорошо относились, помогали им?

– Очень хорошо принимали, тепло, не было никаких скандалов, ссор. Помню, сразу после блокады к нам эвакуировали эшелон с оборудованием и с рабочими. Не все рабочие могли самостоятельно выйти из вагона, их выносили на носилках, а поскольку все больницы, школы были переполнены ранеными, людей негде было поселять. Поэтому их вселяли туда, где можно было хотя бы койку поставить, и мы за ними ухаживали. И работали, и ухаживали за больными.

– Ленинградцы чем-то отличались от сибиряков?

– Тогда все были на равных, не было особых отличий, чувствовалась благодарность от них. Во время войны нам давали клочок земли, и мы сажали картошку. И вот как придут гости, так мама картошки сварит. Это было самое настоящее угощенье. Когда вспоминаешь все подробности военного времени, так всегда задумываешься, сколько же всего человек может пережить, даже не верится.

На работе всегда были социалистические соревнования. Например, ко дню рождения Сталина. Я всегда старалась, однажды за первое место мне вручили 500 р. Это были огромные деньги. Мама очень удивилась. Хотя мы по тем временам хорошо зарабатывали. Средняя зарплата – 360 рублей, это была замечательная зарплата.

После войны меня отправляли на обучение в Институт легкой промышленности в городе Кирове. Потом поставили инженером-технологом цеха. В этой должности я проработала не больше двух лет. Оклады были низкие – 70, 80 рублей. Появились долги. Я вернулась за станок! И не прогадала, в первый же месяц получила около 400 рублей. Освободилась от долгов, легче дышать стало. С того времени я так и не покидала станок.

– Вы помните День Победы?

– Как же это не помнить… Когда объявили конец войны, каждый друг друга обнимал, целовал и плакал, встречный, даже незнакомый человек, обязательно спрашивал тебя: «Ты знаешь, что Победа?» Конечно, вместе с радостью были и слезы у тех, кто получали похоронки.

После войны страна тяжело восстанавливалась, и на заводе меня удивляли безалаберные люди, которые не выключали машину и уходили, например, на обед. И вот я пойду по цеху и выключаю машины. Вскоре мне это надоело, я возьми да и выступи на собрании. В этот день был корреспондент, и поехало пошло. В 1957 году меня вызывают в Москву на сессию легкой промышленности. В тот период министром легкой промышленности был Микоян. Мне задавали много вопросов, но я была подготовлена и разбиралась в своей сфере, поэтому ответила на каждый вопрос. Когда закончилась сессия, с трибун ко мне подошел Микоян. Поздоровался, стал задавать вопросы.

В 1959 году меня выбрали депутатом Верховного Совета. Видела таких людей: и Ворошилова, и Буденного, Покрышкина, Мешалкина и многих других. Помню, как приезжал де Голль. Мы встречали его в аэропорту. Очень высокий, статный, со всеми поздоровался по ручке. Поехали в город, на Площади Ленина он вышел, чтобы поздороваться с народом. Вся площадь была наполнена народом, встречали его очень хорошо.

– Вы ведь хотели и про Покрышкина рассказать…

– После войны я работала в Президиуме, и вот заходит Покрышкин весь в орденах. Он был очень интересным мужчиной, между прочим. (смеется) Я поздравила его: «Дай Бог вам здоровья и всего наилучшего». А когда мы встретились второй раз, он сам подошел, мы с ним поговорили. Он был очень общительный человек, очень хороший. Я сказала ему: «Мы гордимся вами». Так что я с ним знакома.

Когда к нам в Новосибирск, в Академгородок,  приезжал Хрущев, меня хотели посадить в первый ряд рядом с ним. Он был в кирзовых сапогах, показывая, что близок к народу. Так и выступал перед коллективом.