Скринский Александр Николаевич (род. 15 января 1936) – советский, российский физик, действительный член Академии наук СССР с 24 ноября 1970 года, действительный член Российской академии наук с 1991 года (член-корреспондент с 26 ноября 1968 года).
Окончил МГУ им. М. В. Ломоносова и с 1959 года работал в Институте ядерной физики СО АН СССР (директор с1977 года). Доктор физико-математических наук (1966), профессор (1969). Был академиком-секретарем Отделения ядерной физики Академии наук.

Но все-таки перед войной отец был связан с заключенными. Его послали организовывать, а началось строительство Куйбышевской ГЭС, автомобильное хозяйство, он был там замначальника авточасти при строительстве. И сплошь все, по крайней мере основная часть состава, были заключенными. И  он работал с этим составом. Два года примерно он там проработал, а потом решили, что война слишком близко, строительство – это дело долгое, и нужно срочно реконструировать «Волга – Балта», канал, который до Ленинграда. Московский канал уже был построен, это была так называемая Мариинская система.

 В 40-м году мы переехали в Вытегру, это место при впадении реки Свирь в Онежское озеро, точнее, Свирь соединяет Онежское и Ладожское, недалеко от Онежского озера. Все строительство перевели туда, КуйбышевГидроСтрой, чтобы реконструировать Мариинскую систему. И только они там начали работать, только нарыли каналов и начался 41-й год.

Началась война, я хорошо помню и Вытегру, и день начала войны. Естественно, все семьи сразу отправили, 4-го июля, по-моему, вглубь страны. Вообще, это было очень неожиданное, но очень правильное решение, потому что через две недели это место уже было занято немцами.

Отправили сначала семьи, отвезли нас на автобусе до Вологды, пересели на поезд,  и поезд типа теплушек, непассажирский. Младшему брату года еще не было, мне было 5 лет. Поехали, а Москва в это время закрылась. Нужно было ехать от Вологды до Москвы, от Москвы до Оренбурга. И оказалось, что Москву закрыли, и потом было очень много переприсоединений  этого поезда к другим ( где-то 10), маме, конечно, досталось.

Потом приехали в Оренбург, отец сначала оставался там, потом выезжал уже на машине. В какой-то момент он обнаружил, что он едет в колонии немецких машин. Это был уже вечер, его не заметили. Он свернул в стороны и боковыми дорогами, которые не были еще заняты, приехал в Москву.

Ничего себе, как ему повезло!

Потом приехал в Москву, никакого фронта не было там. Да, вот так он свободно попал к немцам, потом попал к нам…Веселая жизнь была, конечно! Потом его направили, так сказать, по специальности, заниматься устройством креп около Москвы. Несколько месяцев он был на этой работе. Потом хотели направить в Куйбышев, у него была бронь, но он поступил в армию добровольно, став зампотехом (заместителем начальника по технике) батальона автомобильного. И с этого времени до конца войны он там был, за это время он раза два приезжал по делам. Короче говоря, он служил в автомобильных войсках. Ленинградский фронт и мн. другие они снабжали боеприпасами, продовольствием, перевозили раненых. Сначала это был батальон, потом полк, потом бригада. Последней была Курляндская группировка. Но и после войны он остался в армии в автомобильной части. И был в Советской военной администрации в Германии. Занимался поставками автомобилей немецких в Россию. Он там был замначальника по автомобильным репарациям.

В 1946-м году мы приехали семьей к нему в Берлин.